Исполняющая обязанности замглавы Нацбанка Украины Екатерина РОЖКОВА: «Пик инфляции мы пережили — это было страшное время. Теперь необходимы реформы»

Начало.Продолжение в №38.

Службу НБУ по обеспечению безопасности банков от банкротства Екатерина Рожкова возглавила в тот момент, когда треть банковских учреждений уже были выведены с рынка. Ряды обманутых клиентов существенно пополнились. Если в 2008 году это были заемщики валютных кредитов, пострадавшие от скачка доллара и до сих пор их не погасившие, то после 2014-го жертвами стали владельцы депозитов и вкладов, которым в лучшем случае государство вернуло 200 тыс. грн.

Назначая Рожкову своим заместителем, глава НБУ Валерия Гонтарева ожидала от ее службы «решительных действий для обеспечения прозрачного, жизнеспособного и сильного банковского рынка», к которому вернулось бы доверие людей.

Екатерина Рожкова управляла финансами в частных украинских и международных банках. В банке «Аваль» прошла путь от экономиста до директора финансового департамента. Позже занимала руководящие должности в правлении «Эрсте Банка», «Финбанка», «Платинум Банка». Кроме того, дважды руководила департаментом банковского надзора регулятора.

В итоге, став и. о. заместителя главы Нацбанка, применила вместе с коллегами методы, по ее словам, беспрецедентные не только для Украины, но и для мировой банковской практики. Тем не менее в СМИ звучат претензии к руководству НБУ в общем и к Рожковой в частности относительно корректности и прозрачности управления банковской сферой, формирования курса гривны, контроля за бегством капитала.

«После Революции достоинства в Украине резко сократилась экспортная выручка. Фактически в один момент взяли и закрыли кран»

— Екатерина Викторовна, хотелось бы узнать из первых уст: что стало причиной девальвации гривны в 2014 году? Есть ли конкретные виновники? Может, это «попередники», которые вывезли весь золотовалютный запас Украины?

— Для начала нужно понимать, как формируется курс вообще. Как и на любом рынке, формирование курса — это спрос и предложение. Другими словами, кому-то нужна валюта — он ее хочет купить, у кого-то она в излишке — он ее хочет продать.

Если смотреть в рамках страны, то покупают валюту те, кто покупает импортный товар, а продают те, кто получает экспортную выручку. Задача Центрального банка — не держать фиксированный курс, а сглаживать колебания. Как эти колебания возникают? Экономические циклы у экспортеров и импортеров могут не совпадать. Например, импортеру сегодня нужно платить по контракту, а экспортер получит выручку только послезавтра. Импортер приходит покупать валюту, и курс начинает подниматься.

Центробанки обычно анализируют именно эту цикличность. У нас серьезная команда работает над этим. Уже приблизительно понимая рисунок колебаний, в пиковые моменты Нацбанк либо продает валюту из своих золотовалютных резервов, если, например, экспорт еще не имеет выручки, а импорт уже покупает, либо, наоборот, выкупает излишек валюты для того, чтобы курс находился на нормальном уровне.

Но чтобы эту функцию выполнять, нужно иметь золотовалютные резервы! И поэтому в том, что случилось у нас с гривной, кроется очень глубокая, уходящая корнями в экономику причина. За все годы независимости серьезных структурных изменений в украинской экономике не произошло. Потому что мы очень зависимы от импорта. Украина импортирует газ, бензин, практически все товары широкого потребления — от одежды до памперсов. И это все покупается за валюту. А основная экспортная выручка у нас — это тяжелая промышленность и сельское хозяйство.

И вот после Революции достоинства и с учетом того, что начались военные действия на востоке, а это был основной регион, который обеспечивал экспорт страны, в Украине резко сократилась экспортная выручка. Фактически в один момент взяли и закрыли кран. Но при этом мы продолжали и продолжаем потреблять газ, бензин, одежду и прочее. То есть мы не перестали покупать валюту.

И в этот момент мы понимаем, что все предыдущее время курс валюты поддерживался искусственно, он не был балансом между спросом и предложением. А фактически каждый день Национальный банк выходил и продавал свои золотовалютные резервы, чтобы курс держался на отметке «восемь». В итоге этих резервов не осталось — уже нечего продавать! И возникла ситуация, когда валютной выручки нет — она не приходит, кран перекрыт, спрос продолжается и резервов нет. Все!

— С приходом новой власти население стало беднее в два-три раза. Каждый год в бюджет закладывается курс доллара больший, чем в предыдущем году. Налицо плановое ухудшение процентов на 10 ежегодно, несмотря на то что, по словам специалистов, полгода назад наметился рост экономики. Как долго нам беднеть?

— Для населения и для страны в целом основным должен являться не курс доллара. Для людей важна ценовая стабильность — уровень инфляции. Потому что какая разница, сколько стоит доллар? Мне важно понимать, сколько в магазине стоит мясо, молоко, другие продукты первой необходимости. Пик инфляции мы пережили — это было страшное время. Сегодня для того, чтобы уровень инфляции снижался и цены стабилизировались, необходимы реформы, о которых много говорили и писали. Это сложный, тяжелый, болезненный путь. Но в ситуации, в которой находится Украина, другого пути нет.

Сегодня важно переориентировать экономику. У нас дорогие газ, бензин, тепло. Развивая энергосберегающие технологии, мы будем меньше потреблять этих ресурсов, а значит, меньше тратить на них валюты. Ведь в каждом производстве или даже в торговле для того, чтобы привезти, разложить на полки, сохранить, нужен бензин, газ, свет. Несмотря на то что есть еще цена самого товара. Поэтому работа в этом направлении будет способствовать снижению инфляции и нагрузки на внутренние цены.

Если мы займемся переориентацией экономики, нужно расширять экспорт, чтобы выручки было больше. В первую очередь это касается сельского хозяйства, тяжелой промышленности. Стоимость производства и себестоимость украинской продукции очень высокая, потому что основные фонды многих предприятий никог­да не обновлялись глобально. Если обновить оборудование, снизить себестоимость, можно будет больше производить и больше продавать.

— Вы хотите провести параллель: более энергоэффективное жилье — меньше суммы счетов за коммунальные услуги — точно так же, если вложиться в переоборудование предприятий, мы получим конкурентный и по качеству, и по ценам товар?

— Конечно! Вторая часть — это то, что мы импортируем, покупаем. Все 25 лет существования независимой Украины я думаю о том, что стране нужны структурные изменения: нужно развивать импортозамещение. Да, есть отдельные небольшие предприятия, которые пытаются производить что-то взамен импорта. Но в масштабах страны этого не произошло.

Конечно, разные страны живут по-разному. Есть страны, которые импортируют бытовую продукцию, а экспортируют, например, продукты машиностроения или высокие технологии. Мы должны выбрать и реализовать свою модель. В противном случае нам всегда будет сложно достигать баланса между экспортом и импортом.

— При любом резком колебании курса возникает возможность обогащения. Известно ли вам, кто сколотил или существенно увеличил свой гривневый капитал в 2014 году?

— Вы знаете, мне неизвестно. Возможность обогащения, конечно, существует. Есть люди, которые, имея соответствующее образование и опыт, зарабатывают себе на жизнь на рынке валюты или на рынке ценных бумаг. Это нормально. Но я всегда придерживалась той точки зрения, что если ты не являешься профессиональным участником форексного рынка, то время кризиса не самое лучшее, чтобы начинать зарабатывать таким образом. И у меня есть знакомые, бывшие коллеги, которые потеряли на таких операциях еще в 2008 году. Тогда тоже доллар стремительно взлетел, потом снизился. Они на моменте пика стоимости доллар купили, а потом он начал откатываться вниз до уровня «восемь»...

«Мы не можем знать, сколько неофициально валюты ввозилось-вывозилось и как она распределяется»

— А сегодня возможен откат к восьми гривнам за доллар?

— О-о-о! Прогноз курсов валюты — точно не мой кусок хлеба. Уровень курса будет зависеть от состояния экономики, от стабилизации жизни в целом. Более того, повторюсь: для нас с вами важен уровень инфляции, уровень цен. Чем быстрее мы придем к этому ментально, чем быстрее начнем понимать это, тем лучше. Потому что иногда само население создает ажиотаж. Правда, уже в прошлом году наметилась тенденция, которую мы продолжаем наблюдать и с начала этого года, — население продает валюту. Ту валюту, которая, по всей видимости, лежала на депозитах или была куплена ранее.

— Ну да, «третья степень бедности»: первая — денег нет, вторая — денег нет совсем, третья — пора менять доллары...

— С одной стороны, стремление использовать иностранную валюту в качестве средства накопления — абсолютно понятно. Мне кажется, тут даже есть определенный психологический эффект — менять валюту на гривну ради каких-то сумбурных покупок не будешь, и деньги оказываются в большей сохранности (смеется). Но вспом­ните, каким сильным был спрос на валюту со стороны населения в 2014 году. Понятно, что люди пытались сохранить свои сбережения. Но автоматически они массово играли против национальной валюты, раскручивая курс.

— Скажите: известны ли Нацбанку объемы наличных денег, которые находятся сегодня в теневом валютном обороте? И еще интересно узнать: может ли Нацбанк быть заинтересованным в неофициальном обороте валюты?

— Мы как Национальный банк можем посчитать, сколько гривны находится за пределами банка в обращении. Потому что точно знаем, сколько гривны выпущено, сколько гривны есть в банках, на счетах каз­начейства. И остаток — это то, что находится на руках.

Что касается валюты, во-первых, Нацбанк не эмитирует — не выпускает валюту. Во-вторых, мы можем делать свои оценки, ба­зируясь на официальной статистике: сколько валюты официально ввезено, сколько официально вывезено. Какую-то оценку мы получим. Но вы же спрашиваете о теневом, неофициальном, обороте. Вот тут мы не можем знать, сколько ее неофициально ввозилось-вывозилось и как она распределяется. Поэтому это сложный воп­рос.

Конечно, Нацбанк не заинтересован в существовании неофициального оборота валюты. Более того, не просто не заинтересован — он старается сегодня с этим рынком бороться. Как? Мы упорядочили нашу работу с компаниями, которые имеют официальную лицензию на обмен валют.
Во-первых, еще в прошлом году мы упорядочили требования к этим компаниям, они вступили в силу с 1 июля. Во-вторых, мы отработали процесс проверок их деятельности. Открытых вопросов много, но мы стремимся, чтобы наши требования регулировали работу лицензированных компаний, при этом не мешая им работать прозрачно. И чтобы у людей не было желания ходить на черный рынок.

Компания с лицензией на обмен валют может иметь много точек: например, в Киеве, во Львове, в Одессе — одно и то же юридическое лицо открывает пункты обмена в разных городах. Раньше существовало требование, чтобы курс валют во всех городах был одинаковый в течение дня. Это неправильно. Вспоминаем спрос-предложение. Скажем, в курортных, туристических городах, куда люди приезжают на отдых, они больше сдают валюты и меньше покупают. И наоборот.

Поэтому, когда устанавливался одинаковый курс, получалось, что с ним выгодно работать, допустим, в Киеве, но абсолютно не выгодно в Одессе. И в Одессе точка закрывалась. А куда шли люди? На черный рынок.

Сегодня Нацбанк разрешил компаниям менять курс в течение дня — это еще один позитивный момент. Ведь часто бывало так: курс чуть-чуть приподнялся, им надо бы его поменять, чтобы соответствовать рынку, но у них запрет. Тогда они что? Прекращали продавать-покупать.

— Теперь, если я приду в отделение и скажу: «А давайте я у вас куплю или сдам вам по более выгодному курсу, чтобы мне не идти к вашим конкурентам», — мне пойдут навстречу?

— Как правило, люди, которым нужно либо купить, либо продать валюту, проводят какой-то мониторинг. Изучают курсы разных компаний и выбирают наиболее подходящий для себя. Право выбора есть всегда. Но, конечно, в самом отделении кассир не может торговаться с вами по поводу курса — у него есть показатели, установленные его компанией. Но в разных отделениях этой компании могут быть разные курсы, а сегодня — даже в разное время дня! Выгода для компаний и удобство для людей налицо.

— По-вашему, люди перестанут обращаться к валютчикам?

— Да. Но есть еще одна вещь, которая сегодня действительно серьезно мешает. При покупке валюты взимается двухпроцентный пенсионный сбор. А это значит, что какой бы курс продажи валюты ты ни установил, даже если он рыночный, клиент заплатит на два процента больше. Потому что компания официально должна делать отчисления в Пенсионный фонд. Из-за этого потоки уходят на черный рынок.

Мы много дискутировали с Министерством финансов, делали расчеты. В принципе, сегодня уже все участники, которые влияют на решение о существовании пенсионного сбора, понимают, что его нужно отменять. И я очень надеюсь на это. Когда он может быть отменен, не знаю, потому что необходимо пересматривать бюджет. Но важно то, что с отменой пенсионного сбора при покупке валюты станет незачем ходить на черный рынок. Потому что, если есть белый прозрачный рынок, на котором курсы устанавливаются по рынку, и нет дополнительных сборов, зачем искать каких-то менял, рисковать? Можно все сделать официально.

— Надо же: пенсионный сбор против черного рынка!

— К сожалению, да, потому что курс продажи валюты с учетом пенсионного сбора выше рыночного, а значит, нерыночный.

— А в какие суммы в год выливается величина двухпроцентного сбора в Пенсионный фонд при покупке валюты? Какова цена вопроса?

— По данным Пенсионного фонда, в прошлом году эта сумма составила около 280 миллионов гривен. Это с учетом операций как банков, так и небанковских учреждений.

«Банки старались улучшить свою отчетность, сделать ее красивее. Аудиторы это подтверждали, выдавая желаемое за действительное»

— Мы с вами говорили о кризисе в стране. В чем все-таки настоящая причина обрушения банковской системы? Может, в том, что просто начались проверки, начали выявляться проблемы, а раньше делали вид, что все в порядке?

— Начну с конца. Действительно, контроль или надзор за банковской системой осуществляется на основании отчетности. И сегодня мы вынуждены признать, что качество этой отчетности низкое. Банки старались улучшить свою отчетность, сделать ее красивее. И здесь есть вторая проблема: аудиторы это подтверждали, выдавая желаемое за действительное. А надзор тоже не пытался глубоко вникнуть: картинка сверху нормальная — ну и хорошо.

Вторая причина — этот кризис, который можно сравнить с отливом. Пока в экономике происходили какие-то процессы — строились дома, закупались, завозились и продавались чайники и машины, банки выдавали кредиты, население открывало депозиты — все как будто бы было нормально.
Но как только начались кризисные явления в стране и население, испугавшись, начало деньги забирать, оказалось, что активы банков в плохом качестве. Для того чтобы вернуть депозит, банку нужно, чтобы ему вернули кредит. Понятно, что часть кредитов выдается на более длительные сроки, в таких случаях невозможно погасить их мгновенно. Но оказалось, что есть и другая часть кредитов, которые много лет уже не обслуживаются, срок их погашения переносился из года в год.

— Получается, что испугались не толь­­ко рядовые клиенты, у которых в банке на сохранении деньги лежат, но и связанные лица, которые решили спас­ти, вывести из Украины свои кровные, часто не совсем честные, деньги. Тем более что появляются списки «черной бухгалтерии», представители старой власти начинают предавать друг друга...

— Это несколько другая проблема. Если говорить о банках, то вы помните: все началось с бегства депозитов. А бегство депозитов было спровоцировано действиями на востоке, резким скачком курса. Одни люди начали забирать деньги, потому что боялись: «А вдруг будет военное положение и я останусь совсем без денег». Другие — поскольку их сбережения были в гривне, а доллар подскочил. И они начали забирать эту гривну, пытаться что-то купить — машину, квартиру, технику, мебель — что-нибудь. Наблюдалось так называемое «бегство от гривны».

Практически вся банковская система находилась в состоянии очень низкой ликвидности. Банки, которые имели старые проблемы, завуалированные еще с кризиса 2007-2008 годов, их обнажили. И вдруг оказалось, что у банков нет не только ликвидности, но у них нет и капитала. Потому что большой объем кредитов испорчен на 100 процентов и они не вернутся никогда. Это была причина ухода большого количества банков.

Но вернемся к вашему вопросу о выводе капиталов. К сожалению, у нас постоянно публикуются показатели уровня теневой экономики. Есть разные методики его подсчета. Это точно не моя компетенция, но понятно, что теневая экономика в Украине была и ее уровень достаточно высок.

— Каков этот уровень сегодня?

— Я читала недавно, что уровень теневой экономики снизился. Для меня здесь важна тенденция.

— Ну, понимаете, часть теневого сектора может составлять 10, 40 или 70 про­центов. Это же разные вещи.

— Безусловно, в Украине уровень теневой экономики высок. И понятно, что деньги, которые таким образом заработаны, поскольку мы живем в XXI веке и переходим на электронные системы расчета, карточки, в банковскую систему попадают. Для того чтобы средства куда-то переправить, нужен банк, куда они попадают в виде депозитов и множества других вариантов. Отследить это — задача финансового мониторинга.

Первое, что проверяется, — что за пред­приятие платит, чем оно занимается, что именно оплачивает. Если это, например, нефтетрейдер и он делает предоплату для приобретения нефти — значит, проверяющие поднимают предыдущие контракты: «Ага, он сделал предоплату — а была ли поставка, была ли реализация, выручка, уплачены ли налоги?». Смотрят, реальный это бизнес или нет. Проверяют, кому они платят: действительно ли это оптовый торговец нефтью в Республике Беларусь или где-то еще или они платят непонятно какому предприятию в Панаме. Если операции кажутся сомнительными, их останавливают.

«К сожалению, бизнес не только в Украине, но и во всем мире построен так, что часто материнские или холдинговые компании расположены в офшорах»

— В недавнем интервью интернет-изданию «ГОРДОН» Сергей Терехин привел данные организации Global Financial Integrity: с 2004 по 2015 год включительно из Украины было выведено около 142 миллиардов долларов. В прошлом году оценочно ушло 14,2 миллиарда долларов. Экс-министр экономики утверждает, что это нелегальное бегство капитала и около 94 процентов этих средств ушло в офшоры. Так ли это? И контролирует ли такие операции Нацбанк?

— К сожалению, бизнес не только в Украине, но и во всем мире построен так, что часто материнские или холдинговые компании расположены в офшорах. Поэтому офшор — это не вселенское зло. Вопрос же не в том, куда ушло, а в том, зачем ушло.

Есть официальные пути вывода денег. До введения ограничительных административных мер Нацбанка компания, которая имеет материнскую структуру за рубежом, могла заработать прибыль, заплатить налоги и выплатить дивиденды — это тоже вывод, но легальный. Сейчас еще действует ряд ограничений, хотя Нацбанк уже понемногу разрешает платить дивиденды.

Второе направление — это кредиты от нерезидентов, которые были получены ранее. Ведь получение кредита от нерезидента в свое время расценивалось как инвестиция в страну. Но кредиты эти платные и имеют свойство заканчиваться. Потом их надо возвращать. А это тоже выход капитала из страны. В большинстве случаев кредиты от нерезидентов являются кредитами связанных лиц: материнская структура выдавала кредит своему предприятию. В таких случаях даже суммы выплачиваемых процентов должны проверяться налоговой, чтобы они не были завышены. И конечно, нужно внимательно контролировать условия контракта, по которому кредит заводился.

Среди нелегальных способов вывода средств за рубеж — фиктивные контракты или контракты с несуществующей компанией. Ей отправляются деньги в виде предоплаты, а взамен ничего не поставляется. Или, например, оплата товаров или услуг по фиктивным документам, с использованием старых таможенных деклараций. Схем немало.

---

---

— Количество случаев нелегального бегства капитала с момента прихода но­вой власти увеличилось или сократилось?

— Таких случаев стало меньше, и процесс контроля за движением капитала эволюционировал. По закону это обязанность банков, а не регулятора. Банки, отправляя документы на оплату, тем самым подтверждают, что эта операция честная, прозрачная и соответствует закону. Но когда мы осознали, что банки проверкой чистоты операции не занимаются, эти контракты стали проверять в Нацбанке.

Контрактов было очень много, поэтому сначала операции выбирались по рисковым параметрам. Например, юрисдикции стран. Хотя если по счету платит компания из топ-Forbes, скажем, Coca-Cola Ukraine, то вероятность злоупотреблений ниже, чем если это неизвестная компания, которая непонятно кому пересылает деньги. В том чис­ле мы смотрели на сумму операции. Потому что, если это 10 тысяч долларов — о’кей, мы доверяли проверке банков, долж­но быть какое-то сито. Но при этом обращали внимание на частоту таких мелких платежей, пытаясь оценить, нет ли умышленного дробления с целью ухода от контроля НБУ.

Постепенно мы поняли: как ни странно, как ни ужасно, но во всех схемных операциях, как правило, формально комар носа не подточит. Все документы в порядке, все сроки соблюдены, все составлено красиво и правильно. Но под этой операцией нет реальной сути! Она придумана, она просто сконструирована. Потому что украинское законодательство очень подробно описывает, какие документы должны быть предоставлены, в какой строчке и что нужно написать. Все это выполняется — это целая индустрия, в ней работает огромное количество специалистов. Подают пакет — пакет идеальный. Плати! А сути нет.

И вот тогда мы подключили финансовый мониторинг. Кроме того, серьезно ужесточив требования, мы научили банки не только проверять перечень документов, но и смотреть, что за ними стоит. Многие из них уже сами отказывают клиентам. Понятно, что те, кому не дали вывести валюту, жалуются. В основном на Нацбанк.

Ярким примером является схема по банку «Велес» — попытка вывести 460 миллионов долларов по полностью поддельным документам. Причем банк участвовал в афере, сам подделывал все эти справки! Мы же получаем документы в электронном виде, и определить, реальный документ или нет, видя его электронную версию, очень сложно. Тем не менее ребята раскрутили — «Велес» ушел в ликвидацию.

— Логично предположить, что Нацбанк, хорошо зная все эти схемы, сам может ими пользоваться...

— Конечно, нет. Хотя бы потому, что мы не выполняем операций, которые выполняют коммерческие банки. Да и задача у нас противоположная — не допускать незаконный вывод капитала из страны.

«То, что произошло в банке «Михайловский», — чистой воды мошенничество со стороны собственника и топ-менеджмента банка»

— Тем не менее Генпрокуратура задержала бывших сотрудников руководящего звена Нацбанка Алексея Ткаченко и Романа Яковлева. Их обвиняют в воровстве 787,4 миллиона гривен стабилизационного кредита, выданного «Реал Банку», подконтрольному Сергею Курченко. Задержанным якобы содействовал экс-глава НБУ Игорь Соркин. Какая конкретно схема была использована бывшими руководителями НБУ? Она формально легальная или это наглое воровство?

— Это совершенно другой, по сути, случай. Национальный банк выдал кредит рефинансирования, который был использован коммерческим банком на сомнительные цели. Были ль там сговор и злоупотребления, должно доказать следствие и решить суд. В соответствии с нормами Уголовно-процессуального кодекса Украины Нацбанк предоставлял правоохранителям документы, касающиеся деятельности ПАО «Реал Банк». Более подробную информацию по этому поводу мы не можем в данный момент предоставить, так как идет следствие.

— По информации СМИ, правоохранительные органы расследуют еще одну схему. Экс-директор гендепартамента по банковскому надзору Нацбанка Алла Шульга сняла 934 тысячи долларов со своего счета в «Вернум Банке» вопреки ограничениям регулятора...

— В этот период действовали ограничения на снятие валютных средств со счетов банков. Направлены ограничения были в первую очередь на сохранение ликвиднос­ти самих банков до стабилизации ситуации. Что касается выдачи денег со счета клиента в период действия ограничений, то, во-первых, это не единственный прецедент в банковской системе. А во-вторых, это, скорее, прерогатива регулятора — раз­­бираться с такими нарушениями. Честно говоря, я не очень понимаю, почему этот вопрос попал в поле зрения правоохранителей. И в чем тут схема?

— Прокомментируйте, пожалуйста, заявление журналиста Александра Дубинского, которое он сделал в своем Facebook со ссылкой на данные следствия. Якобы вы в декабре 2013-го — феврале 2014 года, исполняя обязанности главы правления «Платинум Банка», «за­ключили сомнительные кредитные договора с компаниями, которые имеют... признаки фиктивности».

— Вы считаете, я должна комментировать заявление Александра Дубинского? Что касается информации о клиентах и кредитах «Платинум Банка», то сегодня ее можно получить только у самого банка.

— А что произошло с банком «Михайловский»? По выражению того же Дубинского, вы якобы пытались «отжать» банк «Михайловский» у владельца сети «Эльдорадо» Виктора Полищука для присоединения к «Платинум Банку».

— По поводу «отжатия» — это просто смешно. А то, что произошло в банке «Михайловский», — чистой воды мошенничест­во со стороны собственника и топ-менедж­мента банка. Как только Нацбанк узнал об этом мошенничестве, сразу же признал банк неплатежеспособным, а Фонд гаранти­рования вкладов физических лиц (ФГВФЛ) ввел туда временную админист­­рацию. 12 июля по предложению ФГВФЛ Нацбанк принял решение об отзыве банковской лицензии и ликвидации ПАО «Банк Михайловский». История этого бан­ка уже завершена. А все, что привело банк к введению временной администрации, пусть расследуют правоохранительные ор­ганы.

— Что касается претензий Дубинского, то для чего, по-вашему, он делает такие заявления? Кто за ним стоит? Кому это выгодно?

— Сложно сказать. Каждый сам выбирает, о чем писать. Это вопрос профессионального видения и задач.

— После первой волны офшорного скандала антикоррупционное бюро проверяло информацию о махинациях с облигациями внутреннего государственного займа и выводом из банковской системы миллиардов гривен главой НБУ Валерией Гонтаревой. Чем закончилась проверка?

— Я не хотела бы это комментировать, честно. Потому что, во-первых, там никаких махинаций нет. Кроме того, мы давали много информации и комментариев на эту тему...

— Екатерина Викторовна, я ожидала, что вы можете отказаться это комментировать. Но вы второе лицо в Нацбанке, по крайней мере, так говорят эксперты. Кроме того, речь идет о человеке, который ставит перед вами задачи государственной важности.

— Что касается этих операций, такое просто невозможно сделать! Ведь Национальный банк работает только с первичным рынком. И если какие-то банки между собой, например, покупают, продают, закладывают бумаги, то Национальный банк к этому даже не допущен, потому что он не регулирует операции между коммерческими банками. Понимаете? К сожалению, я не сильна в вопросах фондового рынка. Но более профессионально об этом рассказывал мой коллега Олег Чурий, замес­титель главы Нацбанка по открытым рынкам.

Более того, на заседании профильного комитета ВР наш бывший коллега господин Савченко (Александр Савченко — заместитель главы правления НБУ в 2005-2009 годах. — «ГОРДОН») подтвердил, что это невозможно сделать! Даже если бы кто-то захотел. Потому что так устроена система работы Национального банка и эти риски просто никогда не могли бы реализоваться.

Что касается меня... какой я второй человек в организации? Я даже и. о. пока (назначение Рожковой должен утвердить совет НБУ, который до сих пор не сформирован. — «ГОРДОН»). Поэтому утверждение сильно преувеличено. Но хочу вам сказать: у нас очень хорошая команда. Без внутреннего доверия друг к другу невозможно ничего делать. Ну совсем ничего! Ни управлять инфляцией, ни выстраивать монетарную политику, ни заниматься банковским сектором — да ничем вообще! Потому что, кроме банков, есть платежные системы, открытые рынки — это же глобальные измерения уже — понимаете?

Поэтому у нас абсолютное доверие друг к другу в команде. И у меня нет никаких сомнений в том, что делали мои коллеги. Это было законно и только с целью, о которой я говорила, — стабилизировать ситуацию, укреплять рынок.

«В Украине распространено явление, когда связанные с акционером компании обслуживаются в банке на более льготных условиях»

— Валерия Гонтарева ожидала от вас как от своего заместителя «решительных действий». Удалось вам что-то изменить кардинально в работе банковской системы?

— Когда я пришла в Национальный банк, самые главные, стратегические, решения уже были приняты. Уже была разработана и утверждена программа реформирования и стабилизации банковского сектора — дорожная карта нашей работы.

Что входит в эту программу? Диагностика качества активов банковской системы и диагностика операций со связанными лицами. Оценить качество активов мы можем, определив уровень имеющегося у банка капитала или тот его объем, который банку необходимо довнести, чтобы он был устойчивым.

Что такое диагностика связанных лиц? Большинство банков в Украине принадлежат частным лицам, которые в большинстве случаев имеют еще какой-то бизнес. Поэтому в Украине распространено явление, когда связанные с акционером компании обслуживаются в банке. И не просто обслуживаются, а еще и кредитуются.

— Связанные лица — это родственники, знакомые акционера банка, на которых он открыл фирму и использует возможности банка в своих бизнес-интересах?

— Не обязательно, чтобы это были родственники. Просто человек наряду с банком владеет рядом заводов, а заводы обслуживаются в этом банке. Здесь нет ничего плохого, если обслуживание происходит на рыночных прозрачных условиях. Банк только выигрывает.

Но зачастую, к сожалению, связанные компании обслуживаются на более льготных условиях. Берут кредиты, под которыми залоги либо слабые, либо их нет. Процентная ставка по кредитам, как правило, ниже рыночной. Обслуживаются кредиты нерегулярно. Ситуация приводит к тому, что банк недополучает прибыль, переживает отток ликвидности, потому что вымываются деньги. Почему так происходит? Банк привлек пассивы — депозиты, по которым должен каждый месяц платить проценты. А если предприятие, которое взяло кредит за счет этих депозитов, проценты не платит, то у банка истощаются запасы живых денег, которыми он обслуживает свою деятельность.

— Сколько вы уже обнаружили таких банков?

— Диагностику связанных лиц мы должны закончить до конца этого года. В прошлом году мы проверяли первую двадцатку банков. Из них на сегодня осталось на рынке 18: ушел «Хрещатик» и «Фидобанк». В обоих банках обнаружены большие объемы связанного кредитования.
У банков с иностранным капиталом вообще этих проблем нет, как и у банков государственных. У всех банков с украинским частным капиталом в той или иной степени операции со связанными лицами присутствуют. Вопрос — в какой степени и на каких условиях. Наша задача — это определить.

— Как вы определяете, качественные у банка активы или нет?

— Основные активы в банках — это кредиты. Мы проверяем, как кредиты обслуживаются, достаточное ли у них обеспечение, какой уровень риска потери кредита. И рассчитываем размер кредитного риска, или, как его еще называют, размер необходимых резервов. Допустим, кредит плохо обслуживается, под ним нет залога. Вероятность того, что заемщик кредит не погасит, а значит, банк потеряет, составляет, например, 50 процентов. Так вот на эти 50 процентов от суммы кредита банк должен сформировать резерв. А резерв — это расход, и он уменьшает капитал.

Следовательно, диагностика качества активов — определить качество кредитного портфеля банка. А диагностика связанных лиц — установить, сколько в этом портфеле связанных компаний, а также какого качества эти активы. Но нельзя провести оценку по связанности, не зная собственников банка. И прошлый год был посвящен тому, чтобы обеспечить стопроцентную прозрачность структур собственности.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter